Издательство "Очарованный странник", 2007 г., Формат 215х280, твёрдый переплёт, 584 страницы, цветные иллюстрации, суперобложка. Тираж 5000 экз.".

 

СЛОВО ПАТРИАРХА

...Однако кровавый Армагеддон, устроенный «красным драконом», унесший миллионы безвинных жертв, вопреки нечестивым ожиданиям богоборцев не смог погубить Святую Русь. Двадцатый век стал Великим Днем Господним в России. Множество мучеников и мучениц всех возрастов и сословий, принесших свою жизнь в жертву Христу Богу, стали свидетельством господства духа над плотью и тлением, стали явлением расцвета христианской идеи и жизни, стали фактом непобедимости христианского терпения и мужества… Их жизнь и смерть были убедительнейшей проповедью истинности и неразрушимости Христова дела. Кровь мучеников, по словам Тертуллиана, всегда была семенем, из которого вырастал новый народ Божий. Мученики и исповедники совершили нетленный подвиг, страдания перенесли со славою, были превознесены Богом и сделались похвалой Церкви… И в ХХ веке, времени разгула безбожия и безнравственности, Промыслом Божиим в России воздвигались и сохранялись богобоязненные чистые люди, которые ставили целью своей жизни стараться всеми своими силами быть подобными Христу в Его преданности и послушании воле Отца Небесного, подражать Господу Иисусу и Его незлобивости, милосердии, кротости, смирении, молитвенности и бескорыстной любви… Обширен русский светлый лик преподобных угодников Божиих. Вместе с сонмом мучеников он создает полноту святости. Неземным светом сияет этот облик свидетелей над Россией и не дает ей погрузиться окончательно во тьму греховную. Наши современные мученики, святые и праведные, воочию свидетельствуют, что жив Господь и жива Его святая плоть – Русская Православная Церковь.

 

 

 

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II(†2008)

 

***

Содержание девятого тома

 

1. Вступительные статьи

Вступительная статья архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия

2. Екатеринбургская и Верхотурская епархия

- Храм всех святых, в земле Российской просиявших
 
- Мужской монастырь во имя Царственных Страстостерпцев
 
- Мужской монастырь во имя Новомучеников Ройссийских
 
- Женский монастырь во имя преподобномученицы Великой княгини Елисаветы
 
- Из истории монашенства Екатеринбургской и Верхотурской епархии
 
- Свято-Троицкий собор в городе Верхотурье
 
- Свято-Николаевский Верхотурский мужской монастырь
 
- Свято-Покровский женский монастырь
 
- Свято-Николаевский женский монастырь
 
- Ново-Тихвинский женский монастырь
 
- Мужской монастырь во имя Всемилостивого Спаса
 
- Казанский мужской монастырь
 
- Скорбященский женский монастырь
 
- Свято-Пантелеимоновский женский монастырь
 
- Преображенский мужской монастырь
 
- Свято-Троицкий мужской монастырь
 
- Крестовоздвиженский мужской монастырь
 
- Среднеуральский женский монастырь в честь иконы Божией Матери

 

***

 

А.А. Феоктистов

ХРАМ ВО ИМЯ ВСЕХ СВЯТЫХ, В ЗЕМЛЕ
РОССИЙСКОЙ ПРОСИЯВШИХ
(ХРАМ НА КРОВИ)
город Екатеринбург

(Отрывок)

Было подано три стула. В центре комнаты сели Государь Император и Алексей Николаевич. Рядом с ними стоял Боткин. Сзади у самой стены расположились Государыня Императрица и с нею три княжны. Справа от них – Харитонов и Трупп. Слева Демидова, а дальше за ней одна из княжон. Как только произошло это размещение, в комнату, где уже были Юровский, его помощники Никулин и Медведев, вошли десять человек, приведенных Юровским в дом. Все они были вооружены револьверами. Юровский сказал несколько слов, обращаясь к Государю, и первый же выстрелил в него. Тут же раздались залпы злодеев, и все жертвы пали на пол. Алексея Николаевича Янкель Юровский добил из револьвера, Анастасию Николаевну – кто-то из остальных. Примерно такое описание уничтожения царской семьи можно найти в многочисленных источниках.

Совершено зверство, которому нет аналогов в мире. Вместе с царской семьей погибли практически все представители Дома Романовых. Семнадцать человек. Стреляли, сбрасывали в шахты живьем не по политическим мотивам, а по принадлежности к крови. Расстрелянный царь был не просто руководителем страны, под ним была империя, а над ним Российской Православной Церковью вознесена корона на царствование. От имени Всевышнего. И до своего отречения Николай II был поставлен не только на царство, но и являлся верховным попечителем Церкви, действуя через Священный Синод.

Совершенно справедливо, освящая закладку на месте казни нового храма в Екатеринбурге, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II(†2008) сказал, что в то время была совершена первая попытка уничтожения России как государства. В алтарях наших церквей на горнем месте мы видим архиерейское кресло. В этом храме хочешь не хочешь, а невольно вспоминаешь о пустующем императорском троне, который стал музейным экспонатом. Кресло в алтаре бывает занятым во время служб с участием владыки или патриарха, но российский трон всегда теперь пуст.

Династия Романовых, имевшая в трехсотлетней истории не один случай насильственного устранения наследников и Помазанников Божиих, в конце своего пути расплатилась жестоко и своей кровью по существу омыла грехи предков. После того, как император Николай II под давлением сложившейся обстановки отрекся в Пскове от престола в четверг 2/15 марта 1917 года, ни сам царь, ни приближенные, уговаривавшие его покориться «воле народа», ни генералы, приславшие телеграфом согласие на отречение, не могли и предположить, что этим скоропалительным шагом они не только не спасут Россию от революции, как им грезилось, но, наоборот, резко подтолкнут страну в пропасть кровавой битвы за власть. Своим манифестом Николай рассчитывал передать власть не каким-то там Гучкову с Родзянко, а своему брату Михаилу и, уйдя на покой, заняться своей семьей и любимыми делами – охотой, рыбалкой, коллекционированием ювелирных изделий Фаберже т. д. В своем дневнике он кратко описал события 2 марта и с горечью прибавил: «Кругом измена и трусость, и обман!» Но тихого достойного ухода на покой не получилось. Уже на следующий день выяснилось, что «народные депутаты» заставили и Михаила отречься от только что полученного престола. И если Николай своим отречением передавал власть своему брату, члену императорского дома Романовых, то Михаил всецело вручил судьбу России некоему пока еще не существующему Учредительному Собранию. В дневнике Николая появляется редкий для него эмоциональный всплеск: «Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!»

С подписанием этих двух манифестов стало уже неизбежным скатывание страны к бессмысленному бунту от Балтики до Тихого океана, и начался крестный путь всей семьи Помазанника Божьего к ее Голгофе – мученической смерти в Екатеринбурге. Отрекшийся император был арестован 8/21 марта в Могилеве. В тот же день была взята под стражу и его супруга с детьми в Царском Селе, куда днем позже прибыл и Николай. Пока это было вполне цивилизованное предложение находиться в комфортном дворце под надзором караула. Потянулись месяцы вынужденного бездействия и тревожных ожиданий. Николай гуляет в парке, ходит с семьей в церковь, читает вслух детям «Собаку Баскервилей» на английском, «Тартарена из Тараскона» на французском. Сам же предпочитает «Историю Византийской империи» и берется за многотомное сочинение генерала Куропаткина «Задачи русской армии», что выглядит как-то запоздало и неуместно – какие уж теперь «задачи»... Идиллия обрывается 1/14 августа. Вместо обещанного Керенским переезда в крымскую Ливадию всю семью грузят в поезд и отправляют в Сибирь. Это уже ссылка. С царской семьей едут около сорока человек сопровождающих и прислуги. В Тюмени Романовых пересаживают на пароход «Русь», и 6/19 августа они прибывают в Тобольск, где им предстоит жить семь месяцев до следующей весны. 13/26 апреля 1918 года Николая с супругой и великую княжну Марию увозят из Тобольска обратной дорогой сначала в Тюмень и затем в Екатеринбург. Позднее туда же привозят остальных детей. Семью поселяют в дом инженера Ипатьева. Период царствования династии Романовых, начавшийся в 1613 году в Ипатьевском монастыре призванием на престол юного Михаила Федоровича, замкнулся в Ипатьевском доме, тогда еще мало кому известном. История Дома Романовых заканчивается также Михаилом, который, подписывая манифест, не мог предположить, что его также расстреляют, только в Перми.

В то время этот дом представлял собой нарядный небольшой каменный двухэтажный особняк, обращенный фасадом на восток. Стоял он на углу Вознесенского проспекта, ведущего к главному вокзалу, и Вознесенского переулка, на западной стороне площади Вознесения Господня, напротив церкви того же имени. Царская семья была помещена на верхнем этаже, где, как и на нижнем, имелись десять комнат. Их величества и Алексей Николаевич занимали угловую комнату, выходившую на площадь и на Вознесенский переулок, а великие княжны – соседнюю среднюю комнату. В противоположной угловой спальне жила горничная Анна Степановна Демидова. Рядом находилась столовая и зала, соединенная аркой с гостиной, где спал лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин. В проходной комнате и кухне помещались лакей Алексей Егорович Трупп, повар Иван Михайлович Харитонов и поварской ученик Леонид Седнев. Две первые комнаты, прилегающие к передней, были заняты стражей. На всем этаже была только одна уборная и ванная, выходившая в комнату, смежную с передней, откуда спускалась внутренняя парадная лестница. Так как дом был построен на косогоре, спускающемся вдоль Вознесенского переулка, то нижний этаж представлял собой подвальное и полуподвальное помещение. Здесь находились несколько жилых комнат, занятых стражей, и кладовые. Чтобы изолировать царскую семью от внешнего мира, дом был обнесен двумя высокими заборами, совершенно закрывавшими его со стороны улицы и придававшими ему вид настоящей тюрьмы-крепости. Окна были замазаны белилами, так что узники не могли видеть даже неба. За три дня до прибытия Романовых дом был реквизирован большевиками и находился в полном порядке, но очень скоро нижний этаж и другие помещения, занятые стражей, приняли безобразный вид. Стража состояла из русских рабочих, только трое были поляками. Наружная стража, насчитывавшая около пятидесяти человек, была набрана среди подонков Сысертского завода – большевистского гнезда, расположенного в 35 верстах от Екатеринбурга. Внутренняя стража, из 35 человек, состояла из рабочих местной фабрики с высоким процентом преступников. Начальником всей этой охраны был слесарь Авдеев, именовавшийся «комендантом дома особого назначения», как называли большевики Ипатьевский дом в то время, когда в нем была заключена царская семья. Это был настоящий большевик; как отозвался о нем один из охранников, «душа у него была недобрая». Поведение и внешний вид караульных были совершенно непристойными, вели они себя нагло и разнузданно. С этими «представителями рабочей среды» царская семья находилась в постоянном непосредственном общении до середины июня, когда они были заменены чекистами, еще более беспощадными. Охрана была подчинена областному «военному комиссару» Шае Голощекину, несколько раз в неделю производившему обход. Часто его сопровождал «комиссар юстиции» Янкель Юровский и председатель областного совдепа Вайсбарт (Белобородов). Все трое были главарями местной ЧК. Условия жизни в доме Ипатьева были несравненно более тяжелыми, чем в Тобольске. Авдеев давал полную волю своим низким инстинктам и изощрялся все в новых и новых притеснениях заключенных. Каждый день был долгой пыткой. Рабочие, составлявшие внутреннюю охрану, имели в любое время доступ во все комнаты. Все движения узников подсматривались, все слова подслушивались. В комнате великих княжон была даже снята дверь.

Царская семья начинала день с общей молитвы. Обед был в три часа. Вечером подавали легкий ужин и чай. Состояние здоровья наследника сильно ухудшилось. Его утомила дорога, а нездоровые условия жизни еще более подорвали хрупкий организм. Он в основном лежал, а когда выходили на короткую прогулку, отец сам нес его в сад. По желанию государя семья, доктор Боткин и прислуга обедали за общим столом. Еду приносили из кухмистерской. Но часто к ним подсаживались караульные, брали грязными пальцами еду с блюда, курили, плевали, ругались и вели неприличные разговоры. К тому же, многие из них часто бывали пьяными. Очень дурно обращались с юными великими княжнами. Они не смели без позволения пойти в уборную, и когда шли туда, к ним приставали с грубыми шутками. В их присутствии пели неприличные песни и скверно ругались. Издевательства были настолько бесстыдными, что, несомненно, и родители, и их дети подвергались невыносимой нравственной пытке. «Однако вера, – пишет воспитатель наследника Пьер Жильяр, – очень сильно поддерживала мужество заключенных. Они сохранили в себе ту чудесную веру, которая уже в Тобольске вызывала удивление окружающих и давала им столько сил и столько ясности в страданиях. Они уже почти порвали с здешним миром». Государыня и дочери находили утешение в пении духовных гимнов, о чем свидетельствуют письма девушек. Молитва помогала им глубже уходить в себя и не замечать ужасной действительности. Часто доносились из нижнего этажа пьяные голоса, горланившие непристойные куплеты, а сверху, из комнат царской семьи, точно с неба, лились в ответ Херувимская песнь и другие божественные напевы. И это пение смущало самые жестокие сердца красногвардейцев.

Царская семья переносила все тяжелые испытания с величайшим достоинством, ни на что не жалуясь, с христианским смирением и страдальческой кротостью, производившими глубокое впечатление на всех окружающих. И происходит нечто, чего никак не ожидали Голощекин с Юровским и Белобородовым. Настроение большей части русских охранников начинает постепенно меняться. «Они удивлены незлобивостью царственных узников, – напишет Роберт Вильтон, – подкуплены их простотой и мягкостью обращения, поражены их истинным благочестием и глубокой религиозностью, чувствуют себя обезоруженными перед их несокрушимой бодростью и величием духа. Духовная высота государя и его семьи внушает им уважение, и многие из них начинают сознавать низость своего поведения. Понемногу у этих темных людей просыпалась совесть, непристойные песни слышались реже, затем стихли, а хулиганские выходки и издевательства уступали место раскаянию и состраданию». Тогда по распоряжению Юровского красногвардейцы были переселены на другую сторону переулка и стали нести караульную службу лишь снаружи дома; все внутренние посты были доверены исключительно неким “латышам”, которых привели из ЧК, где они исполняли обязанности палачей. Эти люди оставили после себя надписи, доказывающие, что на самом деле они были венграми, или, если говорить реалиями того времени, австро-венграми. Отстранение Авдеева и его людей Голощекин объяснял кражей и пьянством. В действительности же русские красногвардейцы стали подозрительны из-за их сочувствия к узникам, уже обреченным на смерть.

События в ночь на среду 4/17 июля 1918 года многократно описаны в научных и художественных книгах, о той трагедии снято несколько документальных и художественных фильмов. Все они основываются на материалах, собранных судебными следователями Наметкиным, Сергеевым и особенно Н. А. Соколовым, который с конца апреля до начала июля 1919 года проводил раскопки в районе Ганиной Ямы. «Неутомимый работник, – как отзывался о нем князь Н. Орлов, – Соколов продолжал вырывать у рудника при Четырёх Братьях его ужасную тайну до самой последней минуты – когда красные разведчики уже буквально подходили к самому руднику».

Вот фрагменты из текста доклада следователя Н. А. Соколова, который он подготовил для матери Николая II, вдовствующей императрицы Марии Феодоровны. (Орфография сохранена). «Около 12 часов ночи, когда Августейшая Семья уже спала, сам Юровский разбудил Ее и потребовал под определенным предлогом, чтобы Августейшая Семья и все, кто был с ней, сошли в нижний этаж. Следственная власть убеждена, что предлог, под которым Юровский заманил Августейшую Семью в нижний этаж дома, состоял в необходимости якобы отъезда из Екатеринбурга. Поэтому Августейшая Семья была в верхних платьях. С Собой Они несли подушки, а Демидова несла две подушки. Спустившись по лестнице верхнего этажа во двор, Августейшая Семья вошла со двора в комнаты нижнего этажа и, пройдя их все, пошла по указанию Юровского в отдаленную комнату, имевшую одно окно с железной решеткой совершенно подвального характера».

История мистична. 17-18 июля 1918 года расстрел царской семьи, уничтожение других членов Дома Романовых. Менее чем через полтора месяца, 30 августа, на заводе Михельсона Фанни Каплан стреляет в Ленина. 16 мая 1919 года скоропостижно, не известно от чего умирает «пламенный революционер» Яков Свердлов (Мовшев Яков Моисеевич). (До сих пор не понятно, что такое «пламенный революционер» и зачем большинство их меняли имена и фамилии на русские). А затем глубочайший экономический кризис, бандитизм, уголовщина, голод в Поволжье, далее голод на Украине. Самоуничтожение партии большевиков всевозможными чистками, расстрелами, лагерями. Мало кто помнит, что в следственных документах Н. А. Соколова записано, что императрица Александра Федоровна на притолоке двери комнаты, где она содержалась под стражей, нарисовала свастику, как охранный знак, который тогда воспринимался лишь как старинный крест, солнцеворот, древнейший знак, которому приписывали силу и защиту. Кто мог подумать тогда, что под этой свастикой двинутся на Россию полчища фашистов, что город Ленинград, колыбель русской революции, а по существу смуты и развала государства, окажется в кольце блокады, и миллионы его жителей умрут голодной смертью. Что над государством, победившим в Великой Отечественной войне, скоро нависнет ядерная мощь США, и затем в гонке на выживание Советский Союз падет и развалится на десятки государств.

Если мы не видим этой связи, то мы до сих пор слепы. Истоки холокоста из того же подвала Ипатьевского дома. Когда рушится связь времен, события начинают цепляться друг за друга, и как бы невзначай выстраивается цепь, казалось бы, непричастных к истории, к прошлому новых образований, которые приводят к таким ужасающим последствиям. Каково семя – таков и плод. Из ненависти родиться может только ненависть. Без царя в голове построить что-то приличное сложно.

В дни памяти царственных страстотерпцев во всех храмах России проходят молебны по невинно убиенным, тысячи людей идут Крестными ходами к Ипатьевскому монастырю, Ганиной Яме. Построены храмы и один из них в центре Екатеринбурга, на месте разрушенного Ипатьевского дома, на месте расстрела. Но что изменилось с тех роковых выстрелов, сделанных девяносто лет назад? Произошло ли всеобщее покаяние народа, на котором грех цареубийства и детоубийства? К сожалению, нет. Мало того, развернулись дебаты – признавать ли Николая II и его семью жертвами политических репрессий? Конечно, из чистого хулиганства Юровский расправился с ними. И дом большевики подобрали «случайно» инженера Ипатьева. Надо быть настоящими извергами, чтобы приготовить специально, как бы в насмешку на приход к власти Романовых, совершившийся в Ипатьевском монастыре, «расстрельный дом». И город Екатеринбург был «случайно» назван Свердлов, хотя партийный деятель не имел никакого отношения к Уралу, а уж тем более к данному городу. Но чем-то «приглянулся» и нашим реформаторам этот образ. Мы приезжаем в Екатеринбург и выходим на станции «Свердлов», перед нами сразу открывается вид на гостиницу «Свердлов», недалеко от храма площадь, названная его именем с полагающимся по этому случаю памятником. Да в каждом нашем городе, от крохотного до миллионника, вы обязательно найдете улицу его имени. Говорят это наша история. У Германии тоже есть история. Но там нет площадей и улиц с памятниками, например, Гебельсу. Чем же наш Яков лучше фашистского босса – тем, что меньше прожил и не успел пролить еще больше крови? Говорят, что товарищи по партии помогли Якову так скоропостижно покинуть нашу грешную землю.

«Красный террор, который захлестнул Россию вскоре после прихода к власти большевиков, был так патологически жесток и кровав, что даже историкам с трудом верилось в его вполне осознанную продуманность. Красный террор не был хаосом. Он был хорошо отлаженным и продуманным механизмом, который, как и любой механизм, имел своего создателя. Его имя известно. Яков Свердлов. Второй человек в государстве после Ленина» – это из аннотации к фильму о герое-злодее, который выпущен документалистами.

Храм Всех Святых, в земле Российской просиявших в Екатеринбурге, называемый в народе храмом на крови, стоит в кольце улиц, носящих имена революционеров, через дорогу на него смотрит памятник комсомольцам – парень и девушка держат стяг. В блокаде этой не просто храм, место убийства царской семьи, в блокаде наша память.

Иногда через нее все-таки прорывается что-то неведомое, неземное и заставляет идти другим путем, дорогой, которую ты никогда не выбирал. Я, как и большинство россиян, был далек от понимания происходящих исторических процессов, прошлого своей страны. В 1993 году мы с семьей традиционно в конце лета отправились в Санкт-Петербург. Не первый раз пришли в Петропавловский собор, где захоронены предки династии Романовых. Но в этот раз что-то долго не отпускало меня от надгробий, я бродил между ними и думал о своей стране, которая в какой уже раз начала разрушать себя. И обращаясь к захороненным здесь, просил их помочь найти тот путь, которым надо идти в эту страшную эпоху перемен. Походил, подумал, помолился и через несколько дней отправился домой через Москву. В столице машина сломалась, и началась череда событий, которая привела меня к изданию серии книг «Русские монастыри».

***

Читайте также:

Том первый. Центральная часть России

Том второй. Север и Северо-Запад России

Том третий. Поволжье

Том четвёртый. Средняя и Нижняя Волга

Том пятый. Южная часть центрального региона России

Том шестой. Юг России

Том седьмой. Приуралье

Том восьмой. Южный Урал и Зауралье

Том девятый. Урал

Том десятый. Западная Сибирь

***